* * * * *

Засмотрелась речка на луну,
А луна как будто прослезилась.
Я позвал чуть слышно тишину —
Тотчас же она ко мне явилась.

Я за плечи хрупкие обня́л
Спутницу своей бессонной ночи.
Тишина спросила: «Без меня
Ты гулять по-прежнему не хочешь?»

«Ну так как — до утренней зари?
Снам не веришь — вот они не снятся.
Поздней ночью надо жечь костры,
Чтобы до утра отогреваться…»

«Что тебе ответить, чудаку?
Ну, скажи, зачем тебе поленья?
Вместо них ты брось туда тоску,
Грусть свою с букетом невезенья.

Разгорится под небесный свод!
Нет, ты хоть сейчас меня послушай!
До утра костёр, наверно, тот
Никакой водою не потушишь!..»

Помолчали. Хмурые дома
В тёмных переулках сладко спали.
И зима — как будто не зима —
Позабыла дома свои шали…

Вот и парк. Похоже, нас он ждал.
Тьма аллей, где нам так сладко вместе…
Я её сильней к себе прижал.
Улыбнулась: «Пульс, пожалуй, двести!»

«Для такого сердца — Тишину?!
Я тебе сто раз уже твердила:
Ты найди, ты встреть её, одну,
Только чтоб, как я, тебя любила…»

Тишину я бесконечно мог
Слушать. Но о нас уже спросонок
Тёрся беззаботный ветерок,
Как пушистый, ласковый котёнок.

Вот вздохнула: «Нет, не жги огней.
Так уютней – ночь и тени… бездна…
Так, глядишь, и женишься на мне!» —
Звонко рассмеялась и… исчезла…

1988